Из
скал и провалов, овалов, углов
В
Гуамском хребте, над Мезмаем,
Природа нам создала облик того,
Которого с детства мы знаем.
Доверившись слухом,
как манна с небес,
Начальство в село заявилось -
Рубить запретило в окружности лес,
Да
штрафом высоким грозилось.
Да
выписал сроком на тысячу лет,
Пророка эпохи лелея,
Охранную грамоту местный совет -
И
стала гора Мавзолеем.
А
мимо ущелья, издалека,
С
бровями в пятнашки играя,
Бесплодной мечтой побрели облака,
Угрюмые сны навевая.
Прищурены веки, задумчивый взгляд -
Он
совестью слыл и примером...
Совсем не случайно напомнил закат
Знамена несбывшейся эры.
Салютом "Авроры” наколото дров,
Да
щепок разбросано сдуру...
Сгрудились вершины томами трудов,
Вдруг ставшими макулатурой.
Вчера мы купались
в хвалебных речах,
Гордились, делили награды...
Сегодня все сваливаем на Ильича,
А
сами - не виноваты.
Нас
дружной отарой в дремучем лесу,
На
новой свирели играя,
Все
так же, и те же шакалы пасут,
Другим лишь кнутом подгоняя.
Едва перестройки затеплился дым,
Марксисты овечьей породы
Заблеяли хором по нотам чужим,
Глотком поперхнувшись свободы.
Страна - уподобье пивного ларька,
Где
пена с отрыжкою рядом,
Где
все продается, идет с молотка,
Где
каждый слывет демократом.
Где
хилая поросль кислотных дождей
Мечты на купоны сменяла...
Мы
новых себе созидаем вождей,
Чтоб свергнуть потом с пьедестала.
День вожжи швыряет,
день рубит с плеча,
День эхом обвала стихая,
Украдкой ныряет в усы Ильича -
Сгущается ночь над Мезмаем.
Пора передать эстафету забот
Полпредам других поколений...
Летучим Голландцем по небу плывет
Скала под названием "Ленин”.
И
вновь над страною грохочет гроза -
С
иллюзией трудно расстаться...
И
путь наш окончен, и надо назад,
Опять сквозь завал пробираться.
И я
в затруднении: как поступить,
Чтоб совестью не оступиться?
Хочу по-привычке совета спросить:
Где
ночью от бури укрыться?..
Ведь сердце не хочет овалить углы,
Киркою обтесывать камни...
Я -
скальный обходчик,
смотритель скалы,
И
путь мой отмерен заранее.
1991 г. Гуамское ущелье.
| 